|
О Викторе Попкове, человеке и художнике. Статья. Александр Тропкин
Студенческий меридиан Сентябрь 1976 г.
Был беспросветно серый день с дождем и ветром. От дождя, от низких облаков
все вокруг: и поля, и деревенские избы на дальнем холме, и деревья в пышном осеннем
уборе - сделалось монохромно, плоско. По Сороте ветер гонял серую рябь. Таким их
встретило Михайловское. Художник забрался под крышу Пушкинского дома. Ему захотелось сделать прямо с крыльца этюд, а когда писал его, то «увидел» вдруг своего
Пушкина. Поэт стоял, опершись на колонну, и смотрел на этот вечный осенний мотив.
Мертвенно-бледное лицо, сложенные на груди руки...
Нет, это был его, только его Пушкин!
Он улыбнулся, вспомнив, как приехавшая на днях мать, глядя на картину, спросила его: «Почему Пушкин-то у тебя больно бледный, сынок? Болен никак?» А он не знал, что и ответить ей, сказал только: «Худо ему, мама, очень худо...»
...В мастерской было уже совсем темно. На улице зажгли фонари. Картина растворилась в густых сумерках и почти слилась со стеной. «Завтра надо посмотреть еще раз свежим глазом», - подумал он и встал с дивана.
В мастерскую он не вернулся ни завтра, никогда. Виктор Попков трагически погиб. Для одних творчество Попкова было правдивым и честным голосом поколения, выстрадавшего войну, в достатке хлебнувшего горя, голода, сиротства; для других - пример подвижнического труда и бескомпромиссного поиска в искусстве; для третьих -постоянным доказательством того, что живопись способна на большее, чем суетная сиюминутность, выдаваемая подчас за современность или бездумное подражание великим, что живопись способна на философское обобщение, гражданственность, на тонкую, почти интимную лирику...
Мать
Один художник, близко знавший и друживший с Виктором Попковым, сказал мне: «Все, что было в нем лучшего, - от матери. Это я от него много раз слышал...» ...Напротив меня за круглым столом, покрытым клеенкой, сидит старая женщина. Лицо ее гладкое, почти без морщин, и лишь возле глаз коричневатые впадины, в которых задерживаются слезы.
Слушаю ее и пытаюсь понять: что такого особенного сумела вложить она в своего сына? Слушаю, и все больше и больше понимаю, что никакого чуда не было. Была жизнь, многотрудная, со своими тяготами и заботами, с невосполнимыми утратами и скромными материнскими радостями...
Виктор был в семье вторым сыном. Родился он в Москве в 1932 году, хотя и дом, и
скудное хозяйство семьи Попковых оставались в небольшой деревне Каменка, что в
Смоленской области. Москвичом же Виктор мог назвать себя лишь лет с восьми. Именно тогда отец, работавший на кирпичном заводе в столице, решил вывезти сюда из Каменки Степаниду Ивановну и трех своих детей. Это было накануне войны.
- Тесно мы в Москве жили, - вспоминает Степанида Ивановна. - Витю-то все в деревню тянуло. «Мам, - говорит, - давай в Каменку вернемся: я буду скотину стеречь, все по дому делать. Ничего, как-нибудь проживем». Долго еще он нашу Каменку вспоминал.
Бывало, сядет в уголке один и рисует, рисует. Сам себе работу задавал. Откуда его
фантазии брались - не знаю. И сводилки очень любил. Иной раз отец деньги на конфеты
даст, а он не брал, просил сводилки эти купить. И как радовался, когда из них цветные
картинки получались...
Последний раз дети видели отца, когда всей семьей провожали его на фронт. А
осенью 1941 года погиб отец. То холодное ноябрьское утро, когда в дом пришла похоронка, Виктор сохранит в памяти на всю жизнь, но, может быть, еще четче запомнит другой день, когда в их комнатку постучал человек в форме из военкомата и передал матери солдатский вещмешок. Там была шинель, белье и какие-то документы - все, что осталось от отца.
Сколько раз Виктор рассматривал отцовскую шинель, поглаживал, примерял даже. Как
упрашивал мать не обменивать ее на хлеб. Так и висела она в шкафу долгие годы, как
святая святых, как материальная частица тех трудных, голодных лет войны. А однажды,
много лет спустя, Виктор достанет шинель, набросит на плечи, ощупает пальцами грубое
солдатское сукно и возьмется за кисть, чтобы написать одну из самых сильных и пронзительных картин своих, которую так и назовет: «Шинель отца». Эта картина -молчаливая исповедь сына перед погибшим отцом. В ней он поведал о том, какое нелегкое ремесло избрал в жизни, чем жил все эти годы, но главное, как страдала и
маялась мать, а в ее лице все вдовы русские.
Образ матери проходит через все творчество Виктора Попкова. Он часто изображал ее на своих картинах. Иногда менял черты лица, но всегда оставался предельно точным, когда писал знакомый платок, серый, видавший виды ватник, большие деревенские валенки. Такой он помнил мать на огороде, помогая выкапывать картошку, в бесконечных очередях, прячась от ветра в полы ее телогрейки, уезжавшую каждое утро на работу и приходившую в полночь, за полночь усталой, но всегда заботливой, ласковой, а от ее ватника, от рук пахло сладковатым запахом свежего хлеба. Может, потому он сумел так глубоко проникнуться судьбами немолодых крестьянок из далеких мезенских деревень, создавая свою северную серию картин, что перед глазами художника была судьба матери и ему не надо было ничего выдумывать и вымучивать.
Учитель
В детстве лишенный многого, что имело хоть маломальское отношение; к искусству, Виктор Попков был подобен человеку, постоянно испытывающему жажду. В пятом классе, возвращаясь из школы, Виктор заметил, как на одной из дач жившая там художница писала на веранде акварелью. Он рисовал тогда только карандашом, а эти диковинные краски видел впервые. Пока женщина не кончила этюд, он все торчал за забором. Потом же просто измучил мать: «Пойдем да пойдем на ту дачу, хочу, чтобы научили красками рисовать». Мать готова была уж и деньги заплатить, а когда пришли, поклонились - художница высокомерно в учении отказала. Это событие было одним из самых сильных потрясений его детства.
Позже, когда уже учился в Московском художественно-графическом педучилище, Виктора привлекали загадочные люди, которых называли фронтовиками.
Они приходили на занятия в сапогах и выцветших гимнастерках. Они знали, чего хотели добиться от жизни, и шли напролом, как в атаку. Виктор, да и многие его друзья-одногодки, не нюхавшие пороха, старались подражать им, тянулись за ними, хотели казаться старше.
Сегодняшний студент художественного училища или вуза, пожалуй, усмехнется, узнай он о том, каким событием для будущих художников той послевоенной поры были первые выставки или чудом уцелевшая монография, принесенная кем-то в рисовальный класс, пожалуй, не поверит, что ребята в свои 17-18 лет, а кто и в 30 впервые в жизни слышали о Веласкесе или Леонардо.
Виктору везло на педагогов и в училище, и в художественном институте имени Сурикова. Но лишь одного из них он всю свою жизнь гордо называл «мой учитель». Это Евгений Адольфович Кибрик, в мастерскую которого он попал на четвертом курсе. Однако не надо думать, что взаимоотношения Виктора и профессора Кибрика складывались идеально. Попков не был из тех, кто подобострастно смотрел профессору в рот, да и Кибрик не терпел слишком гладких, поддакивающих. Великий педагог Павел Чистяков, говоря о своих лучших учениках, неизменно называл Серова, Савинова и Врубеля и добавлял при этом: «Они поняли мою систему». Попков - один из тех, кто глубоко усвоил «систему Кибрика». Сколько бы эскизов, набросков ни показывал Виктор, а он приносил обычно вдвое, а то и втрое больше остальных студентов, Кибрик внимательно разглядывал их и говорил: «Мало, молодой человек. Поищите, поищите еще, не бойтесь переработать». Попков не обижался, он знал, что профессор был к нему особенно пристрастен, и продолжал искать. Иногда случались курьезы, когда своего «любимого» Попкова профессор стыдил при всех за то, что он мало читает или «изобретает велосипед», когда великие давно высказались по этому поводу.
- Надо знать все значительное, что создано в истории изобразительного искусства, -
не раз повторял Кибрик. - Это фундамент, без которого трудно сделать что-то
самостоятельное, сказать свое слово...
Система Кибрика давала его питомцам еще одну важную возможность - раскрыться, показать, на что способен каждый. Может быть, поэтому ни один его ученик столь непохож на учителя. В своих советах при обсуждении работ, замечаниях, сказанных
как бы между прочим, он будто все время спрашивал, теребил: что у тебя за душой? Что
несешь в искусство своего, отпущенного тебе природой, а главное, понятного, увиденного в жизни? Попкова в этом смысле он ценил как личность, уже вполне сложившуюся в пору студенчества, да и у Виктора была постоянная потребность советоваться с Евгением Адольфовичем на протяжении буквально всей жизни, потому что не раз убеждался: учитель мог поправить, отругать даже, но всегда по достоинству оценить найденное, свое, рассеять сомнения, поддержать.
Е. А. Кибрик:
- Он обладал необычайной энергией и богатством творческой натуры, всегда был
переполнен замыслами и черпал их от любого соприкосновения с жизнью: на улице ли, в
мастерской ли товарища, в своих поездках по стране, в общении с разными людьми. И от замысла он сразу шел к картине, минуя временные колебания, неуверенность. Это редкий дар. Правда, я много раз ругал его за поспешность, за торопливость, но такова была его натура. Ему необходимо было высказаться во что бы то ни стало, выразить волнующую его мысль, идею, чтобы потом мучиться уже чем-то другим. Он жил напряженнейшей внутренней жизнью, в нем постоянно шла работа. Мне памятна дипломная работа Виктора. Представьте, он сделал для защиты десять больших акварелей на тему «Транспорт» плюс несколько цветных линогравюр. Тогда как другие студенты осилили лишь три-четыре работы. А сразу же после защиты диплома он написал масштабное полотно «Монтажники», вслед за ним еще одну жанровую картину.
Его труд был по достоинству оценен - три линогравюры Попкова приобрела
Третьяковская галерея. С таким натиском он входил в наше искусство. И вечный бой...
Наследие Виктора Попкова огромно. Он успел написать около 70 картин, сделал
бесчисленное множество этюдов и рисунков. Организаторы ого последней персональной выставки были в сложном положении - нужно было отобрать из тысяч произведений только самое лучшее. Но дело, конечно, не в количестве созданного им.
Время, когда Полков входил в искусство, было бурным, щедрым на появление
новых имен. В выставочных залах той поры шли жаркие споры вокруг плеяды молодых
живописцев, графиков, скульпторов, делавших свои первые шаги, но заявивших о себе
громко, во весь голос. Сколько противоречивых оценок, мнений вызывали холсты Павла
Никонова, братьев Смолиных, Васнецова, Коржева, Жилинского, Андронова; графические листы Захарова, Обросова и других молодых! Непривычна была их манера
обращения к зрителю: напористая, сурово-правдивая, рассчитанная на сопереживание, а не разжевывающая прописные истины. Кое-кто из зрителей был явно не подготовлен к
такому диалогу. А порой претензии спорящих у работ молодых были обоснованы. Часто
язык, к которому обращались художники, был усложнен, форма подавляла содержание,
но каждая картина, каждый рисунок «сердитых» напоминал испытательный полигон,
лабораторию, где шел дерзкий поиск, эксперимент, не всегда удачный для исследователя. Не пессимизмом веяло от работ молодых - раздумьем. Они жили убеждением и верой в человека, в его великое предназначение на земле.
Первые работы, показанные Виктором Попковым на молодежных художественных
выставках в конце 50-х годов, не вызывали споров. Он был из тех «счастливцев» своего
поколения, чьи первые шаги в творчестве не только были замечены, но и признаны
безоговорочно. В газетных и журнальных статьях того времени, в выступлениях с трибун, посвященных творческой молодежи, рядом с его именем все чаще мелькали слова «многообещающий», «талантливый», «даровитый». И это, безусловно, льстило Виктору, хотя кто-кто, а он-то знал о своих промахах, о своих «слабых местах" Преодоление несовершенства собственной живописи он видел только в одном - в работе, в которой не знал передышки. Человек импульсивный, мобильный, Попков использует любую возможность чтобы самому прочувствовать ритм времени, в котором живет.
В составе небольших групп молодых художников он побывал в Иркутске, на Тайшете, в Братске, чуть позже - на целине. Художник Карл Фридман, оказавшийся спутником Попкова в ряде таких поездок по стране, рассказывал мне о том, как восторженно Виктор воспринимал сибирскую природу, как нравились ему сибиряки, но столь же откровенно он признавался, как бессильна его палитра перед всей этой красотой,
как возникающие замыслы картин, уступают окружающей его реальности.
В самом деле, на пестром выставочном фоне с его многочисленными вариациями
индустриальных пейзажей картины Попкова, явившиеся итогом дальних поездок, почти
не выделялись. Они страдали той же болезнью - иллюстративностью. Попков был в них
грамотным репортером, запечатлевшим характерные жизненные детали, не больше. И
вдруг...
В замысле «Строителей Братска» Виктора поддержал только Евгений Адольфович
Кибрик, всем остальным его эскизы показались надуманными. Как горячился Виктор,
когда пытался доказать друзьям, что увиденное им в котловане будущей ГЭС - не
вымысел. Почти все так и было... Была ночь с черным как смоль небом, светляки дрожащих в Ангаре одиноких огней на противоположном берегу. Сидели и стояли рабочие на деревянном парапете в минуты короткого перекура, разговаривали, смеялись. Будто ножницами вырезал их из густой темноты мощный прожектор. Когда художник предложил им позировать, то одни, как перед фотографом, приосанились, посерьезнели, другие с усмешкой махнули рукой: валяй, коли не шутишь!
Но Попков не стал бы для нас Попковым, если бы передал в картине только то, что
удалось ему наблюдать однажды ночью. Частный эпизод жизни огромной стройки
обернулся на полотне яркой метафорой, поэмой о людях из легенды, о тех безымянных
героях, которым грядущие поколения будут обязаны рукотворным Братском.
- Будете в Третьяковке, — говорил мне Евгений Адольфович Кибрик, - обратите
внимание, как Попков написал руки рабочих. По ним можно читать профессию, их
характеры. Я советовал ему особенно прописать руки. Получилось. Шумный и заслуженный успех «Строителей Братска» дает повод говорить о зрелости художника.
Но когда начинается и когда кончается художник? Какой это сложный,
неоднозначный вопрос. Художником становятся не с получением диплома о высшем
художественном образовании. Диплом лишь констатирует: у тебя в руках ремесло, не
более. Десятки официальных бумаг, казалось бы, могут подтвердить - ты художник!
Но только последующие поиски и открытия Виктора Попкова дают основание говорить не только о рождении Попкова-художника, но и Попкова-философа.
...Как для него была важна та персональная «выставка-минутка» на Беговой, открытая всего на один день после долгого молчания! Как жадно ловил он взгляды посетителей на холсты, случайно оброненную реплику, жесты! Его хлопали по плечу, жали руки, говоря: «Ну ты выдал, старик!» А он чувствовал, что хвалят за мелочи, не за главное. А что было глазным? Он был так возбужден, что сам, наверное, не смог бы объяснить. Улыбался, раскланивался знакомым, а в глазах друзей и недругов искал, искал ответ: продвинулся ли хоть на шаг?
И еще на один мучивший его вопрос он искал тогда ответ. Позже он найдет этот ответ и сформулирует так: «...Все разговоры относительно того, что живопись не должна быть литературной, что она не должна рассказывать, кажутся мне пустыми фразами. Ведь
нет жанрово-литературных работ вообще. А есть конкретные работы конкретных мастеров. Есть жанр и литературность Джотто, Мазаччо, Дионисия, Петрова-Водкина...
Проблема в том, чтобы найти свое собственное понимание литературности и жанровости. И в принципе я хотел бы, чтобы и мои работы были жанровыми и литературными, но только моими». Казалось бы, проблема внутренняя, не выходящая за рамки «цеха живописцев», но лишь на первый взгляд. Попков отвоевывал собственное право на то, чтобы живопись не только щекотала эмоции, ласкала глаз, но и заставляла думать, выдвигала идеи, ставила волнующие художника вопросы.
О нем вновь заговорили в 1967 году, когда за три холста: «Бригада отдыхает», «Полдень», «Двое» - он получил Почетный диплом на биеннале молодых художников в
Париже. Факт весьма примечательный в биографии художника. Однако значение его, мне думается, шире. Реалистические полотна Попкова конкурировали в Парижа с пестрыми, крикливыми образцами самых модных течений в современной живописи. И все-таки заставили обратить на себя внимание изысканного парижского зрителя, «гурманов» модернизма. Наибольший успех на биеннале выпал на долю картины «Двое». Пожалуй, естественно, входя в пору возрастной зрелости, остановиться и
оглянуться на тех, кто шагает за тобой, кто еще юн и только-только прикасается к
загадкам взрослого мира. Оглянуться не для того, чтобы по-обывательски огрызнуться: ну и молодежь нынче пошла, или одернуть грубо: повоевали бы, поголодали бы с наше,
белоручки. А оглянуться, чтобы понять их, юных, нащупать нить, связующую разные
поколения, суметь разглядеть главное в молодежи. Кто эти юноша и девушка на холсте Виктора Попкова? Современные Ромео и Джульетта, Паоло и Франческа? А может быть, этот зеленый луг стал местом первой размолвки, даже трагедии молодых? Художник оставляет простор для воображения, искренне веря, что чувства его молодых современников по своей силе и глубине не уступают шекспировским героям, они столь же прекрасны, сложны и не надо упрощать их. Думаю, что и оригинальность композиции, и тонкая палитра «Двоих» остались бы «вещью в себе», не освети художник высоким общечеловеческим смыслом свою картину.
Да и в жизни Виктор Попков был постоянно окружен молодежью. На худсовете ли,
выставкоме, где отбирались работы молодых для очередной выставки, он считал своим
долгом обязательно выступить. И пропадала робость у парня или девушки после его слов, яснее становились недостатки, а главное, появлялась вера в собственные силы, хотелось работать. Умел Виктор направить, ободрить, хотя по головке никогда не гладил. Сколько молодых были замечены его проницательным глазом, сколько обязаны ему первыми шагами в творчестве, но, наверное, не подозревали эти ребята, что их «кумир» сам учился у них.
«Сам процесс работы над картиной для меня всегда сложен, порой трудно сказать,
когда именно и отчего возникает тот или иной замысел. Мне чужд натюрморт, пейзаж сам по себе (как бы в жизни они ни были красивы и гармоничны) до тех пор, пока не появился скрытый подтекст, новая, неожиданная мысль. Тогда предметы или пейзаж складываются в определенную систему. Мне ясно, на чем нужно сосредоточить главное внимание, что выкинуть, а что внести от себя. Может быть, это и называется «почувствовать предмет, человека» и т.д. Так вот, у меня самые прекрасные минуты в работе - это открытие, оживление равнодушных до того времени понятий, вещей. Я оживлял их, они - меня. Вероятно, с этого момента появляется то, что называется замыслом».
Когда Виктор Попков вместе с художником Карлом Фридманом отправились в
путешествие на далекую северную Мезень, никаких замыслов новых картин у него не
было. Побывавший там знакомый рассказывал о девственных красотах этого края,
поэтому-то собрались однажды и поехали... Высадились они в небольшом селе Погорельское и, едва придя в себя, накинулись на этюды, рисунки. Руки чесались, хотелось выплеснуть восторг от ладных северных построек, от приветливых, открытых людей, от приволья русского. Здесь же, в селе, Виктор впервые услышал старинные северные песни и сказы. Годом позже они вновь приезжают на Мезень. На этот раз в село Кимжа. И вновь альбомы заполняются рисунками деревенских дворов, орнаментами выветренных обетных крестов, что стоят за околицей или прямо возле изб, портретами кимжанцев. В картинах северной серии «Мезенские вдовы» он оживляет не только понятия, но и вещи. Вещи на холстах начинают говорить. Нет ни одной, которая бы молчала: электрическая лампочка, прикрученная шнуром к керосиновому светильнику, пожелтевшие фотографии в черных рамках, карминовый цветок, что зовется в народе «солдатская кровь», красные свадебные наряды крестьянок. В вещах оживает былое короткое счастье, горестные слезы утрат, долгие, как век, годы вдовства, но еще и несломленность, мужество, смысл жизни наконец.
Далекая северная Мезень надолго, а может быть, навсегда запала в душу художника, и сравнить этот дорогой для него край можно лишь с небольшим сельцом Велигож, что рядом с Тарусой. Велигож было местом его частых уединений для работы. Именно Велигож вдохновил Виктора на создание последней, пожалуй, самой мучительной картины, которую он успел закончить. Дал он картине удивительно емкое
название: «Хороший человек была бабка Анисья». Между этим полотном и «Мезенскими вдовами» пролегли годы, но многое роднит их. Они как главы одной прекрасной и умной книги, повествующей о преходящем и вечном.
|
|
|
|
|
НОВЫЕ МАТЕРИАЛЫ |
25.06.2024
РАСПОРЯЖЕНИЕ о передаче показаний счетчиковЧитать или Скачать
ПОРТФОЛИО для вступающих в ТЖ художниковСкачать
Часы работы Выставочного зала и галереи на Тверской-Ямской, 20:
пн - пт. С 12.00 до 19.00
сб -вс с 10.00 до 17.00
Выставочный план Галереи живописного искусства ТЖ МСХ на 2024 год
(1-ая Тверская–Ямская, 20)
25.12.2023г - 13.01.2024 г – Рождественская выставка
15.01 – 27.01.24г – персональная выставка Стеняевой О.Ю.
29.01 – 10.02.24г – персональная выставка Помелова Ф.В.
12.02 – 24.02.24г – персональная вставка Ткаченко И.П.
26.02 – 09.03.24г – групповая выставка: Атоян , Балаян, Ованесов, Сафарян, Таждинов.
11.03 – 23.03.24г – выставка творческого наследия Затуловской Р.С., к 100-летию со дня рождения
25.03 – 06.04.24г – «Портрет». Секционная выставка членов ТЖ МСХ. Кураторы выставки: Иванов А.Н., Стекольщиков А.В., Лотова В.
08.04 – 20.04.24г – персональная выставка Окиташвили В.Ш.
22.04 – 04.05.24г - персональная выставка Стрелкова Д.П.
06.05 -18.05.24г – выставка творческого наследия Толстого О.В.
20.05 – 01.06.24г – персональная выставка Рыбниковой О.Н.
03.06 – 15.06.24г – персональная выставка Моисеева Е.И.
17.06 – 29.06.24г- выставка Фролова П.С. и творческого наследия семьи: Фролова Л.П., Толкач П.Н., Шибанова Е.П.
01.07 – 24.08.24г – Летняя выставка. Секционная выставка членов ТЖ МСХ. Куратор выставки Грошев П.И.
26.08 – 14.09.24г – выставка ко Дню города. Кураторы выставки: Попков Ю.Н., Андрианов А.В.
РЕКВИЗИТЫ для оплаты членских взносов и платы за мастерскиеЧитать
СКИДКА НА ОФОРМЛЕНИЕ В БАГЕТ 20%.
Выполняем работы любой сложности.
Ждем Вас в салоне, по адресу: ул. 1-я Тверская-Ямская, 20
Галерея живописного искусства, 0-й этаж.
Скидка действует при предъявление Членского билета Московского союза художников.
Скидка не суммируется с другими скидками, программами и акциями.
тел.: 8 906 732 24 18.
Слайд-шоу «Московские художники - ветераны войны»
Смотреть
ИЗБРАННЫЕ ПРОЕКТЫ В 3D:
"Мир детства". ЦДХ
"Святые и художники". Кузнецкий мост, 20
"Спорт в искусстве". Кузнецкий мост, 11
Андрей Горский "Раздумья о России". Тверская-Ямская, 20
Яна Поклад "Бабье лето. Живопись". Тверская-Ямская, 20
ВИДЕОСЮЖЕТЫ:
Фильмы Сергея Смирнова о выставках и о художниках на Youtube
Видеосюжет о мастер-классе Ольги Рыбниковой в Переславле-Залесском в октябре 2012
Видеорепортажи с наших выставок
СТАТЬИ:
Статьи об искусстве профессора МГХИ им Сурикова С.А. Гавриляченко Читать...
Газеты "Новости МСХ" Читайте на сайте МСХ...
ПОЛЕЗНАЯ ИНФОРМАЦИЯ:
Все члены Товарищества обязаны платить взносы в размере 300 рублей в год. Взносы принимают в Галерее живописного искусства, по адресу: 1-я Тверская-Ямская, 20 с 12.00 до 18.00, кроме субботы и воскресенья.
Об оформлении права безвозмездного пользования на помещения индивидуальных творческих студий (мастерских). Распоряжение Департамента имущества города Москвы от 2 февраля 2010 г. № 275-р Читать далее...
Для того, чтобы стать членом Товарищества Живописцев Московского Союза Художников,
Вам необходимо подать документы на вступление в Московский союз художников, а точнее в отдел кадров МСХ, который располагается по адресу: Москва, Старосадский переулок, д.5. Проезд до станции Китай-город. Информацию о перечне документов и правилах вступления в Союз Художников можно получить по телефону: +7 (495) 628 51 88 (Отдел кадров МСХ)
Издательство Живопись-Инфо приглашает к участию в альбоме «Энциклопедия живописцев 6».1-ая Тверская-Ямская д. 20, метро "Маяковская" или "Белорусская",тел. +7 (495)250-51-25
11.10.2024
Выставка Виктора Глухова а галерее ЗДЕСЬ // Москва
Открылась персональная выставка живописи Народного художника РФ, Академика РАХ, Председателя правления Московского союза художников Виктора Александровича Глухова… далее
10.10.2024
Диффинэ-Кристи Валентина Михайловна // Каталог
Родилась в Москве в 1910 году. 1937 - Окончила Московское художественное училище «Памяти 1905 года». 1946 - Окончила Московский художественный институт им. Сурикова… далее
|
ОПРОС |
Сколько картин должно быть представлено в виртуальной галерее каждого художника?
|
ПОДПИСКА |
Ваш e-mail:
|
ССЫЛКИ |
|
![[В начало]](/images/i_home.gif){kind=small}
![[Карта сайта]](/images/i_sitemap.gif){kind=small}
![[E-mail]](/images/i_mail.gif){kind=small}
